КАЗАНКОВ Андрей Петрович (1915-1942)

КУВШИННИКОВ Александр Иванович (1914-1942)

Советские партизаны-спецназовцы. Великой Отечественной войны, павшие смертью героев во время рейда в тыл противника 13 января 1942 года

Важную роль в развертывании партизанского движения на оккупированной врагом территории, в организации разведки и диверсий в тылу гитлеровской армии сыграла знаменитая ОМСБОН – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД СССР, которой командовал полковник Михаил Федорович Орлов. (Не путать ОМСБОН с ОМОНом – слишком много чести для последнего.) Бригада являлась вооруженной силой 4 Главного управления НКВД СССР (отвечавшего за разведывательную и диверсионную деятельность в тылу врага и возглавляемого генералом Павлом Анатольевичем Судоплатовым) и первым советским спецназом. Бригада подготовила и забросила в тыл врага 212 спецотрядов, более 7 тысяч подготовленных воинов-спецназовцев; на базе этих групп  создавались многочисленные партизанские отряды, впоследствии разраставшиеся в крупные соединения. Отряды ОМСБОНа истребили 137000 гитлеровских солдат и офицеров, пустили под откос 1415 эшелонов с живой силой и техникой, 5 бронепоездов, уничтожили 1232 паровоза, 13180 вагонов и платформ, 12177 автомобилей, тракторов, мотоциклов, 426 км телеграфно-телефонных линий, 240 км кабеля, подорвали 335 железнодорожных и шоссейных мостов, 145 танков и бронемашин, сбили 51 самолет.

Более 60 отрядов омсбоновцев  действовали в тылу врага в Подмосковье, Калужской, Смоленской, Брянской, Тульской и других областях в 1941-1942 годах. Каждое такое формирование включало от 50 до 100 хорошо обученных действиям в тылу противника чекистов.

Почти 200 омсбоновцев, среди которых Дмитрий Медведев, Николай Кузнецов, Владимир Молодцов, Михаил Прудников, Лазарь Паперник,  Виктор Карасев и многие другие, удостоены звания Героя Советского Союза. Их имена, их подвиги широко  известны. Однако сотни отважных патриотов, сложивших свои головы, сражаясь в спецотрядах, остались забытыми. До сих пор в лесах и болотах Подмосковья, Смоленщины, Брянщины, Тверских краев встречаются незахороненные останки бойцов и командиров-омсбоновцев. Однако забытые могилы погибших героев находятся и в столице России, в полукилометре от ближайшей станции метро, в колумбарии главного здания бывшего Донского крематория. Среди них – захоронения начальника разведки омсбоновского спецотряда «Москва», старшего лейтенанта, коммуниста Андрея Казанкова и  командира взвода пиротехников того же отряда, старшины, коммуниста Александра Кувшинникова (в некоторых источниках он именуется Федором Кувшиновым).

3 декабря 1941 года  разведывательно-диверсионный отряд «Москва» под командованием бывшего донецкого шахтера, старшего лейтенанта Михаила Ивановича Филоненко под прикрытием сильной метели пересек линию фронта и затерялся в подмосковных лесах. И с этого дня в тылу у немцев в самых неожиданных местах взрывались танки и автомашины, взлетали на воздух транспорты с боеприпасами. Длинные обозы не прибывали к месту назначения. При этом ни одному из вражеских солдат и офицеров, сопровождавших обозы, не удавалось уцелеть и рассказать, что же произошло. Немцев охватил страх…

Командир отряда Михаил Филоненко вёл подробные дневниковые записи о действиях отряда. Вот некоторые из них:

3 декабря 1941 года. Утром построил отряд: пятьдесят воинов-чекистов. Больше половины из них фашистов ещё в глаза не видели. Напомнили с комиссаром Анатолием Ермолаевым, что рейд тяжелый и опасный, есть возможность отказаться. Никто не вышел из строя.

- Если кто стесняется товарищей, сказал я, - то после индивидуальных бесед будет новое построение. Неуверенные в себе в строй могут не становиться.

Через час построились все пятьдесят.

День третий – 5 декабря. Минус 22, ночью 28-30 градусов. Пасмурно, метель, ветер умеренный. У населенного пункта Ахматово Сафонов вместе с Михаилом Задковым и Иваном Грачевым вышли в поиск. На окраине села без шума захватили повозку с унтер-офицером. Пленный дал хорошие сведения: их рота находится на отдыхе: половина личного состава обмороженные и больные, указал, в каких домах они разместились.

К Ахматово отряд вышел внезапно, с трех сторон. Сняли часовых, перерезали провода связи, забросали гранатами дома, где располагались фашисты. Весь гарнизон был уничтожен. Водрузили красный флаг над школой, разбросали листовки: «Возмездие фашистов всюду настигнет, и под Москвой им осталось быть считанные дни. Смерть немецким оккупантам!» Собрали документы и оружие у врага и ушли так же быстро, как и появились.

Убито фашистов – 68. Из них 10 офицеров. Захватили 70 автоматов и пистолетов, несколько тысяч патронов, продовольствие и обмундирование. Наших потерь нет.

День четвертый – 6 декабря. В 22 часа 30 минут заминировали мост и железную дорогу. В 23 часа мост под вражеским эшелоном с солдатами и техникой взорвался. Вместе с мостом погибло около сотни фашистов, в реку слетели 10 танков и 21 орудие, три цистерны с бензином. Почти всю ночь уходили на лыжах вглубь леса. И только утром, в 30 километрах от места диверсии, сделал большой привал.

 День шестой – 8 декабря.  У Вереи полно фашистов. Движение непонятное: одни колонны идут в город, другие – из него, Вызываю старшину Сафонова, даю задание группе захвата: достать «языка», желательно офицера. Прошло не более двух часов, как Федя привел двух связанных гитлеровских офицеров. Один с рыцарским крестом – оберст, то есть полковник. Пленные сказали, что в Верее находятся остатки разбитой пехотной дивизии, которая за три дня боев потеряла более 80 % своего состава и всю технику: вместо разбитой дивизии прибывают свежие части, пытаются сдержать наступление русских.

- Ваша проклятая зима нарушила все планы! Но придет весна, и мы свободно займем Москву, дойдем до Урала, - с гонором заявил полковник.

Я приказал Сафонову расстрелять гитлеровцев. Всему отряду объявил тревогу. Надо срочно заметать следы: этих «видных» фашисты немедленно начнут искать.

Разработали план, как вывести из строя железнодорожную ветку. Надо срочно помогать своим частям бить фашистов в хвост и в гриву. Бить беспощадно, жестоко, с ненавистью, так, чтобы запомнили на всю жизнь и наказали своим детям…

День седьмой – 9 декабря.  Минус 24-27, метель, ветер северный. Группа разведчиков ушла к населенному пункту Афанасьево. В селе был слышен лай собак, крики. Сафонов со своими людьми незаметно подошел к крайнему дому, вызвал хозяина. Фашисты прибыли неделю назад: злые, избитые, обмороженные. День и ночь пьянствуют, гуляют, насилуют женщин, убивают мужчин, вешают захваченных партизан.

- Сколько немцев в селе? – спросил Сафонов.

- Да примерно взвода три. Ждут танки и подкрепления, - ответил крестьянин Михаил Савельев. – А офицеры вон в том доме, что со ставнями, где свет горит. На ночь они ставни закрывают, боятся партизан и ещё двух часовых у дома ставят. Очень трусят! Им сообщили, что в одном гарнизоне партизаны уничтожили всех.

«Помнят нашу работу», - подумал Федор.

Бесшумно подошли к селу. Разведчики первым делом взорвали дом, где находились офицеры, предварительно сняв часовых. Взрыв был сигналом к началу атаки. В селе поднялось нечто невообразимое. Жители быстро сообразили, что к чему: выскакивали из домов с вилами, топорами и добивали фашистов. Гарнизон был полностью уничтожен. Сельчане просились к нам в отряд. Но взять мы их не могли, а посоветовали,  как организовать партизанский отряд. Убито фашистов – 52, из них 5 офицеров. Более сотни единиц оружия роздано населению. Потерь нет. Обмороженных – двое.

День одиннадцатый – 13 декабря. Минус 23-25, малый снегопад. Совершили переход в Бородино, Встретили легковую машину в сопровождении автоматчиков. Две удачно брошенные противотанковые гранаты – и стрелять было не в кого. Забрали документы и оружие. В машине, где был фашистский полковник, кроме документов, взяли портфель с золотыми и серебряными изделиями, награбленными в нашей стране. Быстро изменили маршрут и направились в Храброво.

Такие записи велись регулярно в течение сорока дней. И везде одна короткая фраза: «Наших потерь нет». Непрерывную вьюгу партизаны превращают в союзницу: их следы быстро заметаются, а преследование противник организует слишком поздно: о партизанском нападении просто некому сообщить – живых врагов не остается. «Основная заповедь партизан – наступать, наступать и наступать. Если будешь вяло действовать, отсиживаться в одном месте, только напрасно растратишь свои силы и выдашь себя врагу. Решительность, активные наступательные действия – залог успеха а партизанской борьбе». («Спутник партизана», М,, 1941). Омсбоновцы помнили эту заповедь, что и стало главной причиной боевых успехов спецотряда «Москва»

Однако через месяц после начала рейда положение отряда становится трудным, в силу естественных причин. Подходило время возвращаться назад. 1 января 1942 года в дневнике командира появляется запись:

Потерь в отряде по-прежнему нет. Хотя у половины изломались лыжи, маневренность отряда стала ниже. Несколько человек обморозили пальцы ног, рук... Принимаем меры защиты от морозов. По-прежнему в населенные пункты на ночлег не заходим – все ночи проводим в снежной «постели».

Тем временем  в стане врага происходил настоящий переполох. Гитлеровцы считали, что в их тылу десантировался целый полк лыжников, хотя в отряде было всего 49 парней и одна девушка-санинструктор Тамара Малыгина. И всё происходило в разгар контрнаступления советских войск под Москвой. В Верею для борьбы с партизанами прибыл полк СС. Однако командующему группой армий «Центр», фельдмаршалу фон Боку это показалось недостаточным, и он обратился к своему стратегическому соседу, группе армий «Север», с просьбой прислать из-под Ленинграда специальный финский лыжный батальон, который прибыл в Подмосковье в первых числах января 1942 года. Об этом омсбоновцы узнали из показаний «языков» 5 января 1942 года.

11 января, на сороковой день рейда, ситуация ухудшилась. Филоненко в дневнике пишет:

Атаковали вражеский обоз в 100 подвод. Огнем из автоматов и винтовок убили 45 фашистов. Подожгли два фургона с боеприпасами. Наших потерь нет.

Впервые за весь рейд нескольким фашистам удалось бежать. Надо ожидать преследования.

12 января противник шел по следу за отрядом «Москва», двигавшемуся к линии фронта. Пока были мины, партизаны минировали пути отхода. Но двигаться быстро возможности уже не было: у 80 % бойцов были сломаны лыжи. Стало ясно, что нужно оставить прикрытие и отходить, иначе весь отряд погибнет, и пропадут добытые сведения. И тогда комиссар отряда Анатолий Ермолаев, старшина Федор Сафонов, старший лейтенант Андрей Казанков и старшина Александр Кувшинников добровольно решили прикрыть отряд, оставшись у деревни Ахматово. Им передали бóльшую часть патронов и гранат, и они вступили в последний неравный бой…

В ночь на 15 января 1942 года отряд «Москва» успешно вышел в расположение советских войск. При этом только четверо получили ранения, а погибших больше не было. Вскоре командир отряда М.И. Филоненко докладывал о результатах рейда командующему Западным фронтом, генералу армии Г.К. Жукову. Многие старшие военачальники, находившиеся в штабе фронта, не поверили, что столь успешный рейд был возможен, но им был предъявлены вещественные доказательства: полный вещмешок жетонов, снятых с убитых гитлеровцев, мешок офицерских и солдатских документов, 300 металлических и золотых часов, вещмешок золотых и серебряных изделий, отобранных у врага. Тогда партизанам поверили, а Филоненко из рук Г.К. Жукова получил орден Красного Знамени

Спустя несколько дней советские войска освободили район деревни Ахматово, Их глазам предстали трупы Ермолаева, Сафонова, Казанкова и Кувшинникова. Вокруг валялись десятки вражеских трупов. Удалось установить, что после четырехчасового боя в живых оставался один Федор Сафонов. Финны предложили ему сдаться. Сафонов перестал стрелять, но когда враги подошли вплотную, бросил себе под ноги последнюю гранату. Враги изрезали ножами тела павших героев.

Герои-партизаны  Анатолий Ермолаев, Федор Сафонов, Андрей Казанков и Александр Кувшинников  были с воинскими почестями похоронены в Москве. 5 февраля 1942 года их тела предали кремации в Донском крематории, а урны с их прахом были захоронены в «Стене Героев» колумбария  № 2 в здании крематория. Позднее прах Сафонова и Ермолаева родные перезахоронили в других местах. Известно, что Сафонова перезахоронили в Лыткарино под Москвой, где он до войны жил и работал, и где теперь его имя носит улица. В Колумбарии № 2 бывшего Донского крематория остались захоронения Андрея Петровича Казанкова и Александра Ивановича Кувшинникова.

К сожалению, одна из героических страниц истории Великой Отечественной войны - рейд партизанского отряда «Москва» по западному Подмосковью в декабре 1941 – январе 1942 года – осталась практически неизвестной. Героическая четверка павших героев не только не получила звания Героев Советского Союза, но и вообще осталась без наград.  В начале 1942 было не до наград, а потом  имена погибших ушли в тень, чему немало способствовала невозможность доступа к их захоронениям в течение многих десятилетий, поскольку в зале Донского крематория непрерывно проходили траурные церемонии. Ведь мемориал Великой Отечественной в здании бывшего крематория не упоминается ни в каких военно-исторических путеводителях по Москве.

Сейчас на захоронениях Казанкова и Кувшинникова появились бумажки с обращением к родственникам погребенных срочно зайти в контору кладбища в связи с возможной предстоящей ликвидацией колумбария. А остались ли у них родственники. У Кувшинникова, похоже, не осталось, судя по тому, что на захоронении написано «Александр Иванович Кувшинников», в учетной книге кладбища – «Анатолий Потапович Кувшинников», а в источниках о рейде отряда «Москва» герой-партизан именуется Федором Кувшиновым.

Белые бумажки на таких захоронениях выглядят белыми флагами капитуляции. Стыдно перед павшими героями. Они защитили Москву и Россию, а их теперь кто защитит?